Гордеева О.В. Психологическая помощь пациентам, пережившим околосмертный опыт (по материалам зарубежных исследований) /​/​Национальный психологический журнал.

О.В.Гордеева (O.V.Gordeeva), кандидат психологических наук, доцент, кафедра общей психологии факультета психологии МГУ им. М.В.Ломоносова (depart­ment of gen­eral psy­chol­ogy of the fac­ulty of psy­chol­ogy of Lomonosov Moscow State University)

Основные принципы обращения с пациентами, пережившими околосмертный опыт: рекомендации психотерапевтам, медицинскому персоналу и родственникам пациента (по материалам зарубежных исследований)

Basic prin­ci­ples for treat­ment of patients who have had near-​death expe­ri­ence: rec­om­men­da­tions for psy­chother­a­pists, med­ical staff and rel­a­tives of the patient (based on for­eign research)

Аннотация:

Актуальность статьи. Околосмертный опыт — измененное состояние сознания, переживаемое в момент близости к смерти, имеющее специфическую структуру (которая включает такие элементы как внетелесный опыт, ощущение движения в темном туннеле, видения яркого света, встречи с умершими, иных реальностей, обзор жизни и многие другие) и достаточно часто встречающееся в цивилизованных странах (в частности, из-​за успехов реаниматологии и высокого уровня организации неотложной помощи). Само переживание данного опыта и обусловленные им личностные изменения порождают у такого человека целый ряд психологических проблем, о которых он боится рассказывать не только медикам, но и близким из-​за опасности интерпретации его околосмертных переживаний как признака душевной болезни.

Целью проведенного аналитико-​теоретического исследования стало изучение накопленного в западной медицине, психологии и психотерапии опыта работы с такими пациентами, организации процесса подготовки специалистов в этой области, а также организации процесса психотерапевтической помощи пережившим околосмертный опыт и членам их семей.

Описание хода исследования. В данной статье проведен анализ зарубежных (больше всего публикаций по этой тематике осуществляется в США) работ, посвященных проблеме обращения с пережившими околосмертный опыт и психологической помощи им, содержащийся в работах материал структурирован и обобщен по основным проблемам в этой области.

Результаты исследования. На основе проведенного обзора и анализа литературы предлагается в качестве предварительной предложенная Ф.Этуотер модель стадий адаптации человека после пережитого околосмертного опыта, выделена интеграция данного опыта в качестве основной цели, которую должен осуществить переживший (самостоятельно или в совместной работе с психотерапевтом), сформулированы универсальные правила обращения с пережившим околосмертный опыт, соблюдать которые необходимо всем окружающим такого человека (медицинским работникам, близким и родным, психотерапевтам). Выделены и интегрированы способы реализации этих правил для разных групп переживших и разных категорий взаимодействующих с ними людей: правила обращения такими пациентами для медицинского персонала и для родственников пережившего (как на этапе возможного появления околосмертного опыта, так и в период после получения данного опыта), правила обращения с пережившими этот опыт детьми для их родителей, правила психотерапевтической работы с пережившими околосмертный опыт. Даны рекомендации по обучению медицинского персонала работе с такими пациентами. Описан опыт организации психотерапевтической помощи пережившему и его близким.

Выводы. Сделан вывод о том, что соблюдение описанных в данной работе правил медиками, психотерапевтами и родными человека, пережившего околосмертный опыт, способствует ослаблению уже существующих у пациента эмоциональных и социальных проблем, а в ряде случаев — и предупреждает их возникновение, что облегчает работу механизмов совладания и помогает человеку интегрировать данный опыт, чтобы тот стал стимулом для дальнейшего психологического и/​или духовного роста и развития.

Sum­mary:

Rel­e­vance of the arti­cle. Near-​death expe­ri­ence is altered state of con­scious­ness expe­ri­enced at the time when the per­son has on the thresh­old of death, hav­ing a spe­cific struc­ture (which includes such ele­ments as out-​of-​body expe­ri­ence, a sense of move­ment in a dark tun­nel, a vision of bright light, meet­ings with the dead, other real­i­ties, a review of life and many oth­ers) and quite com­mon in civ­i­lized coun­tries (in par­tic­u­lar, due to the suc­cess of resus­ci­ta­tion and a high level of emer­gency care orga­ni­za­tion). Expe­ri­ence in itself and its some con­se­quences derivate a lot of psy­cho­log­i­cal prob­lems at the per­son, which he is afraid to tell not only med­ical staff, but also rel­a­tives because of dan­ger of inter­pre­ta­tion his (her) near-​death expe­ri­ences as marks of psy­chic illness.

The aim of this analytical-​theoretical research was to study the expe­ri­ence of work­ing with such patients, accu­mu­lated in West­ern med­i­cine, psy­chol­ogy and psy­chother­apy, the orga­ni­za­tion of the train­ing process in this field, as well as the orga­ni­za­tion of the process of psy­chother­a­peu­tic sup­port for sur­vivors and mem­bers of their families.

Descrip­tion of the study. This arti­cle ana­lyzes the for­eign (most pub­li­ca­tions on this sub­ject is car­ried out in the United States) works on the prob­lem of treat­ment with near-​death expe­ri­encer and psy­cho­log­i­cal sup­port for them, the mate­r­ial con­tained in these works is struc­tured and sum­ma­rized on the main prob­lems in this area.

Research results. On the basis of the review and analy­sis of the lit­er­a­ture is pro­posed as a pre­lim­i­nary Atwater’s model of the stages of adap­ta­tion after the near-​death expe­ri­ence, the inte­gra­tion of this expe­ri­ence is viewed as the main goal to be imple­mented by the expe­ri­encer (inde­pen­dently or in col­lab­o­ra­tion with a psy­chother­a­pist), the uni­ver­sal rules of treat­ment with near-​death expe­ri­encers are for­mu­lated, this rules must be fol­lowed by all those around such a per­son (med­ical work­ers, rel­a­tives, psy­chother­a­pists). The ways of imple­men­ta­tion of these rules for dif­fer­ent groups of expe­ri­encers and dif­fer­ent cat­e­gories of peo­ple inter­act­ing with them are iden­ti­fied and inte­grated: the rules of treat­ment with such patients for med­ical per­son­nel and for the rel­a­tives of the expe­ri­encer (both at the stage of pos­si­ble appear­ance of near-​death expe­ri­ence, and in the period after receiv­ing this expe­ri­ence), the rules of treat­ment with chil­dren for their par­ents, the rules of psy­chother­a­peu­tic work with near-​death expe­ri­encers. Rec­om­men­da­tions on train­ing of med­ical per­son­nel to work with such patients are given. The expe­ri­ence of orga­ni­za­tion of psy­chother­a­peu­tic sup­port for the expe­ri­encer and his rel­a­tives is described.

Sum­mary. It is con­cluded that the com­pli­ance with these rules by physi­cians, psy­chother­a­pists and rel­a­tives of a near-​death expe­ri­encer, con­tributes to the weak­en­ing of exist­ing the patient’s emo­tional and social prob­lems, and in some cases — and pre­vents their occur­rence, it facil­i­tates the work of cop­ing mech­a­nisms and helps a per­son to inte­grate this expe­ri­ence, so that it stim­u­lates fur­ther psy­cho­log­i­cal and/​or spir­i­tual growth and development.

Ключевые слова: околосмертный опыт, измененные состояния сознания, психотерапия, психологическое консультирование, психологическая поддержка пациента, личностная трансформация, психологические проблемы, мотивы, ценности, эмоции, психологический кризис, психологическая адаптация, межличностные отношения

Key words: near-​death expe­ri­ence, altered states of con­scious­ness, psy­chother­apy, psy­cho­log­i­cal con­sul­ta­tion, psy­cho­log­i­cal sup­port­ing of patient, per­sonal trans­for­ma­tion, psy­cho­log­i­cal prob­lems, motives, val­ues, emo­tions, psy­cho­log­i­cal cri­sis, psy­cho­log­i­cal adap­ta­tion, inter­per­sonal relations

Околосмертный опыт (ОСО) — специфическое измененное состояние сознания, которое люди испытывают в момент близости к смерти. Он может быть пережит при различных обстоятельствах, таких как остановка сердца, кровопотеря, операционные осложнения, септический или анафилактический шок, травмы, суицидальные попытки, несчастные случаи (падение с высоты, автомобильные аварии, удар электрического тока, утопление, удушение), терминальная стадия болезни. Часто этот опыт связывают с периодом клинической смерти, но он возможен и при отсутствии органических повреждений: существенным для его появления является не наличие действительной угрозы для жизни, а убежденность человека в своей скорой смерти (Noyes, Kletti, 1976).

1. Основные элементы западного ОСО

В научной литературе ОСО впервые был описан А.Хеймом в конце XIX в., однако Реймонд Моуди одним из первых (в 60-​х годах XX века) систематизировал специфические характеристики (элементы) данного опыта (Моуди, 1990). За последние 40 лет созданная Моуди модель возможных переживаний умирающего была значительно пересмотрена и расширена (Noyes, Kletti, 1976; Greyson, Steven­son, 1980; Noyes, 1980; Greyson, 1983a, 1983b, 1997, 2003; Osis, Har­alds­son, 1986; Greyson, Bush, 1992; Atwa­ter 1992, 2013; Ринг 1996, 1998; Van Lom­mel et al., 2001, 2010; Par­nia, Fen­wick, 2002; Schwaninger et al., 2002; Роолингз, 2003; Sar­tori, 2006; Zin­grone, Alvarado, 2009; Van Lom­mel, 2011; Tassel-​Matamua, 2013 – 2014; Klemenc-​Ketis, 2013) на основании этих и других исследований мы составили следующий перечень элементов ОСО (порядок их перечисления отчасти отражает динамику развития данного состояния): 1) невыразимость опыта (трудность его описания), 2) ощущение мира и покоя в момент умирания; 3) необычные слуховые ощущения в начале умирания (часто имеют неприятный характер, описываясь как шум, жужжание, рев, стуки, свист, но возможны и приятные звуки — колокольчики, музыка и др.); 4) внетелесный опыт (ВТО). Этот элемент включает в себя три компонента: выход души из тела, быстрое движение вверх и вúдение душой своего физического тела из положения сверху: человек утверждает, что его душа, взлетев вверх, покинула тело и свободно перемещалась в пространстве; нередко при этом сообщается о появлении другого «тела» и/​или улучшении психического функционирования (интенсификации мышления, появлении паранормальных способностей и др.); 5) способность к восприятию окружающей действительности во время ВТО (оно действительно возможна, но иногда респонденты неадекватно воспроизводят происходившее во время их умирания); 6) понимание (осознание и принятие) человеком того, что он умер; 7) изменение переживания времени (может проявляться в ощущениях исчезновения времени или искажения его течения: внешние события воспринимаются как происходящие в замедленном темпе, а мысли – в ускоренном); 8) темный туннель: движение после «выхода» из тела сквозь темное замкнутое пространство (туннель, пустоту, трубу, долину и др.) навстречу яркому свету; 9) встреча с этим ярким светом; 10) встреча с другими (среди которых выделяются как проводники и помощники, так и умершие ранее родные и друзья человека); 11) видения иной реальности, иных миров; 12) светящееся существо – многими этот свет воспринимается как некое существо, любящее и принимающее человека, которому оно мысленно задает вопрос: «Готов ли ты к смерти? Что сделал в своей жизни, что можешь по­казать мне?» 13) Обзор жизни (панорамная память) возникает в ответ на этот вопрос: перед мысленным взором человека подобно быстро прокручиваемому фильму проходят картины его жизни; 14) трансцендентальный характер переживаний: подобный «заключительный» обзор помогает человеку включить свою жизнь во всеобщий мировой порядок и обрести смысл существования; 15) ощущение единства с миром, богом, Вселенной; 16) граница или предел (может описываться как некое водное пространство, серый туман, дверь, ограда, просто линия и т.д.); 17) решение о возвращении (нередко человек решает вернуться, несмотря на желание остаться там, ради каких-​то незавершенных дел, в других случаях это решение принимает за него кто-​то другой); 18) возвращение; 19) трансформирующее воздействие ОСО. После его переживания у человека значимо перестраивается система мотивов и ценностей: усиливаются духовные потребности и интересы, повышается познавательная и альтруистическая мотивация, пережившие утверждают, что у них возрастает терпимос­ть и позитивное восприятие других людей; неверующий обращается к идее бога, а верующий, чувствуя себя ближе к богу, перестает придавать значение обрядовой стороне религии. Часто наблюдается появление новых интересов, увлечений, занятий, смена деятельности, изменение взглядов и отношений к разным аспектам действительности (отношение к богу и религии, к смыслу жизни, здоровью, семье и друзьям, природе, материальным ценностям, браку и сексу, власти, личной известности, войне и убийству, образованию и науке, обществу, бизнесу и др. (Greyson, Steven­son, 1980; Van Lom­mel et al., 2001). Пережившие ОСО начинают гораздо больше интересоваться предельными философскими вопросами, духовные и интеллектуальные интересы доминируют у них над материальными и телесными потребностями. У многих наблюдается повышение интереса к обучению, самопознанию и саморазвитию, желание постоянно приобретать знания (Моуди, 1990; Ринг 1996, 1998). Также возможны изменение «Я»-концепции (рост самопринятия) и появление ощущения наличия паранормальных способностей. В результате смены приоритетов у переживших ОСО могут начаться трудности в отношениях с близкими людьми (об этом сообщают около половины респондентов), кроме того, у них может усилиться стремление к одиночеству. 20) Новое отношение к жизни и смерти (возрастает понимание ценности физической жизни и здоровья, при этом исчезает страх смерти). 21) Реалистичность переживаемого (пережившие убеждены, что действительно побывали в ином мире); 22) нежелание рассказывать о пережитом другим (из-​за опасений, что окружающие воспримут этот рассказ как признак душевного расстройства); 23) запоминаемость ОСО (этот опыт помнится впоследствии всю жизнь). 24) Знак опыта: В психологии ОСО была показана достаточная распространенность негативного («беспокоящего») ОСО (Atwa­ter, 1992; Greyson, Bush, 1992; Роолингз, 2003), который, совпадая с «классическим» (описанным Р.Моуди) позитивным ОСО по основным элементам, отличается от него либо содержанием видений (пугающие образы), либо выраженными негативными эмоциями, либо осмыслением увиденного (нейтральный ОСО может быть проинтерпретирован пережившим как негативный, например, темная пустота — как пребывание в аду) (Atwa­ter, 1992; Morse, 1994a).

2. Проблемы, порождаемые ОСО

Хотя и в литературе (Моуди 1990; Ринг 1996, 1998), и в средствах массовой информации отмечаются преимущественно лишь благотворные личностные и духовные последствия ОСО, некоторые особенности данного опыта (прежде всего — его знак (см. п. 1.24) и его трансформирующее воздействие на личность (см. п. 1.19)) могут порождать у человека целый ряд значительных психологических проблем (Morse, 1994a; Greyson, 1997; Grif­fith, 2009; Грейсон, Харрис 2013).

2.1. Появление психологических проблем неудивительно, поскольку даже такие позитивные события как возрастание эмпатии и повышение осмысленности существования требуют адаптации к ним. Кроме того, изменившиеся взгляды, ценности и убеждения (см. п. 1.19) вступают в противоречие с прежними ценностями и образом жизни, также может возникнуть необходимость согласования их с традиционными религиозными верованиями (Грейсон, Харрис, 2013). Смена мировоззрения, религиозных представлений, духовных ценностей и т.д. может привести к серьезному психологическому и/​или духовному кризису (Morse, 1994a). Возможно, такой кризис станет началом психологического и/​или духовного роста и вызовет значительные преобразования личности. Но этот процесс (и само переживание кризиса) оказывается сложным, особенно для тех, кто не стремился к духовному росту или не был готов к нему (Грейсон, Харрис, 2013).

2.2. Многие пережившие ОСО с большой неохотой рассказывают об этом опыте (Ring, 1985; Моуди, 1990, 2015; Hoff­man, 1995; Man­ley, 1996; Ринг 1998; Sabom, Kreutziger, 1977). Это настолько распространено, что ряд авторов(Моуди, 1990, 2015; Greyson, Bush, 1992; Ринг, 1998; Этуотер, 2009) выделяет нежелание рассказывать о пережитом другим как самостоятельную черту ОСО (см. п. 1.22). Сама по себе необычность опыта пугает пережившего, который задается вопросом, не сходит ли он с ума (Experiencer’s Guide …, 2013). Кроме того, люди боятся за свою репутацию, опасаются отвержения, непонимания, насмешки, пренебрежения. Негативная реакция со стороны медиков, членов семьи, друзей и духовенства (Grif­fith, 2009) зачастую подтверждает худшие опасения переживших ОСО, препятствуя или замедляя принятие и интеграцию данного опыта (Van Lom­mel et al., 2001).

Существовавший до недавнего времени взгляд на ОСО как на симптом душевного расстройства (спровоцированного соматической болезнью) приводил к негативным последствиям не только психологическим (травматизация из-​за невозможности интегрировать и принять этот осуждаемый обществом опыт, нарушение социальных связей из-​за мнимого психического заболевания), но и социальным — человек попадал под наблюдение врача-​психиатра или даже госпитализировался в больницу соответствующего профиля (Этуотер, 2009, С. 294). Конечно, в последние тридцать лет ситуация в американской и европейской медицине резко изменилась, но нежелание рассказывать сохраняется: как показывает практика психотерапевтической работы, пережившие по-​прежнему склонны расценивать наличие ОСО как показатель душевного нездоровья, поэтому нередко щадят чувства близких людей, не желая их травмировать, и поэтому молчат о своем опыте.

Другими причинами, усиливающими нежелание рассказывать об ОСО, являются трудности вербализации (п.1.1) и возможный конфликт в картине мира, вызванный данным опытом (п. 1.19). Еще одна причина, по которой люди с ОСО избегают рассказывать о нем, появляется в случае негативного ОСО — это нежелание вновь переживать случившееся с ними и стремление забыть этот опыт (Atwa­ter, 1992; Greyson, Bush, 1992; Роолингз, 2003). То, что человек боится рассказывать о своем опыте не только медикам, но и родным, создает дополнительные трудности работы с такими пациентами.

2.3. Обычно в литературе по ОСО описываются позитивные долговременные последствия ОСО (п. 1.19), но некоторые исследования обнаруживают у переживших ОСО существование и негативных послеэффектов — возрастание страха смерти, чувства уязвимости, беспомощности или потери контроля, появление чрезвычайной тревоги, тоски, эмоциональной боли или депрессии (Noyes, 1980; Orne, 1995; Этуотер, 2009, С.291; Experiencer’s Guide …, 2013). Могут появиться «чувство поглощенности этим опытом, навязчивые мысли и воспоминания, яркие сны (возможно, кошмары), трудности концентрации внимания» (Experiencer’s Guide …, 2013), развиться страхи и по поводу возможных нежелательных последствий ОСО. У выживших после несчастного случая могут остаться фобии, связанные с этим событием. Возможно снижение самооценки (Noyes, 1980). Кроме того, возросшее осознавание кратковременности жизни и неизбежности смерти может приводить не к более свободному и принимающему (как у большинства), а к более осторожному подходу к жизни. Нойес объяснял данные феномены как продолженную или отсроченную эмоциональную реакцию на угрозу смерти, возникшую во время опасности (Noyes, 1980). Появление психологических проблем после переживания ОСО неоднократно описывалось в литературе, например, вот рассказ девушки, «умершей» в возрасте семи с половиной лет во время операции по удалению миндалин: «Моя мама говорила, что до опе­рации я была счастливым и веселым ребенком. После опе­рации я впала в депрессию и практически все время думала о холокосте, войнах и страданиях. Я отдалилась от мира. Я помню, что мне хотелось стать монахиней и жить в тиши­не. Я почти ни с кем не разговаривала» (Этуотер, 2009, С. 291).

2.4. Но и позитивные эффекты ОСО могут приводить к негативным последствиям. Поскольку ОСО часто воспринимается человеком как преобразовавший его глубинную сущность и поставивший его в особое положение по отношению к окружающим, человек может слишком сильно отождествляться с данным опытом и думать о себе, в основном, как о пережившем его (Грейсон, Харрис, 2013), т.е. происходит обеднение содержания «Я». Итогом роста самооценки может стать ее неадекватное завышение (раздутое самомнение) при снижении уважения, сострадания и сочувствия к другим (Этуотер, 2009, С. 334). Ощущение наличия особой задачи, или «миссии», своей избранности «высшей силой», появляющееся после ОСО, также может стать источником постоянных эмоциональных проблем (Грейсон, Харрис, 2013).

2.5. Дополнительные эмоциональные проблемы могут возникать в случаях негативного ОСО (см. п. 1.24). Отрицательные эмоции, пережитые во время этого опыта, могут сохраняться и после него в течение достаточно долгого времени. Кроме того, человек часто озабочен причинами, по которым пережил именно такой опыт (например, воспринимает его как наказание — заслуженное или незаслуженное, соответственно, чувствовать вину или обиду), беспокоится, не возникнет ли данный опыт повторно (Грейсон, Харрис, 2013), считает его появление признаком своей неполноценности (например, утверждает: «я просто уверен, что это должно означать, что я плохой человек») (Grif­fith, 2009). Также негативный опыт может быть неправильно истолкован человеком как признак психической патологии (эту тенденцию усиливают часто встречающиеся описания именно положительного ОСО в средствах массовой информации).

Нэнси Буш выделила три типа реакций на негативный ОСО: человек 1) воспринимает этот опыт как предупреждение и пытается изменить свою жизнь; 2) дает рациональное объяснение данному опыту (например, объясняет его гипоксией); 3) в течение многих лет после ОСО пытает ответить на экзистенциальные вопросы, — именно такие люди, скорее всего, будут искать терапию (Greyson, Bush, 1992).

2.6. У людей, которые сами решили вернуться в эту жизнь, возможно появление непрекращающегося сожаления или смешанных чувств по поводу этого решения. Те, которые, наоборот, решили не возвращаться в эту жизнь, могут постоянно переживать вину или гнев из-​за того, что их «отослали назад», из-​за чего может развиться обида, озлобленность и депрессия (Грейсон, Харрис, 2013).

2.7. У пережившего ОСО может появиться ощущение своей отдаленности, отчуждения от тех, у кого не было аналогичного опыта. Эта проблема обостряется, если окружающие демонстрируют свое неприятие данного опыта и/​или непонимание чувств пережившего. Кроме того, чувство отчуждения усиливается известной невыразимостью ОСО (см. п. 1.1.).

Ван Ломмель отмечает, что интеграция и принятие ОСО — это «процесс, который может занять многие годы, сопровождаясь чувствами депрессии, тоски и одиночества вследствие его далеко идущих воздействий на ранее, до ОСО, существовавшее понимание жизни и систему ценностей. Весьма примечательно, что остановка сердца, которая длится всего несколько минут, рождает такой процесс трансформации, продолжающийся всю жизнь» (van Lom­mel, 2011, P. 22).

Социальные проблемы возникают, когда социальное окружение (прежде всего, семья, друзья) не принимает изменений, появившихся у человека после ОСО. Во-​первых, появление у такого человека новых взглядов и поведения может восприниматься его близкими как «ухудшение» прежнего человека под воздействием перенесенной болезни или травмы. Близкие внезапно обнаруживают, что рядом с ними находится совершенно иной человек, нежели тот, кого они знали — у него другие взгляды, ценности, желания, жизненные цели и ориентиры. Это становится для них источником сильнейшего стресса (Man­ley, 1996; Грейсон, Харрис, 2013).

Во-​вторых, поднимаемая в прессе шумиха о положительных эффектах ОСО может формировать у окружения нереалистические ожидания в отношении пережившего ОСО: от него подчас ожидают сверхчеловеческого терпения и всепрощения или чудесных целительских и пророческих способностей. Поэтому такого человека могут отвергать как не соответствующего ожидаемой от него роли живого святого (Грейсон, Харрис, 2013).

В-​третьих, переживание отдаленности, дистанцированности от близких, своей непонятости и одиночества (см. п. 2.7) может порождать у человека проблемы в общении и поддержании отношений в целом.

В-​четвертых, человек, переживший определенные личностные трансформации (например, утрату интереса к материальным ценностям или актуализацию альтруистической мотивации) (см. п. 1.19), не может больше придерживаться своей старой роли и вести прежний образ жизни и, тем самым, перестает соответствовать ожиданиям близких (Грейсон, Харрис, 2013). Поэтому разводы оказываются нередки среди пар, в которых один человек пережил ОСО (Morse, 1994a).

В-​пятых, человеку, пережившему в ОСО состояние всеобщей и безграничной любви, становится сложно принимать условности и ограничения обычных человеческих отношений, поэтому нарушается их общение с другими людьми, в частности, затрудняются формальные контакты и поддержание рабочих отношений (Грейсон, Харрис, 2013).

В-​шестых, некоторым из переживших ОСО приходится заново учиться справляться с повседневными заботами, которые более не кажутся им существенными, но по-​прежнему остаются необходимыми (Грейсон, Харрис 2013).

Эти психологические и социальные проблемы вызывают у пережившего ОСО немалые трудности при адаптации к обычной жизни (Greyson, Bush, 1992). Такая адаптация занимает у взрослого около 7 лет, но особенно сложны ее первые 3 года (Этуотер, 2009, С. 285; Atwa­ter, 2013). Вследствие происходящих глубоких трансформаций личности пережившего ОСО его родные и близкие также сталкиваются с целым рядом психологических проблем, поэтому тоже могут нуждаться в психологической помощи.

3. Стадии адаптации после переживания ОСО

Эта проблема исследована мало и фрагментарно. Филлис Этуотер (Atwa­ter, Williams, 2014) изучала ее на материале ОСО у детей, однако следует отметить, что обычно ее исследования не имеют строгого научного характера, а их результаты представляют собой обобщения субъективных впечатлений и несистематизированных наблюдений автора. Тем не менее, мы приведем здесь выделенные Ф.Этуотер стадии адаптации человека (как взрослого, так и ребенка) после пережитого ОСО с соответствующими каждой стадии психологическими проблемами (подчеркивая, что эти сведения носят лишь предварительный и неподтвержденный характер).

Первая — стадия «внутреннего приспособления». На этой стадии у человека появляются — как последствия ОСО — изменения мотивов и их иерархии (и, соответственно, поведения), ценностей, взглядов, «Я»-концепции, а также новое отношение к жизни и смерти (см. п. 1.19−20). Из-​за необычности и новизны данной ситуации человек может переживать замешатель­ство и растерянность. Все вновь появившиеся или значительно усилившиеся мотивы, черты характера, способности, ценности еще не интегрированы с «Я» (Этуотер, 2009, С. 152). Поэтому человек на этой стадии еще только приспосабливается к последствиям ОСО, а также поправляется после физической болезни или травмы, которые привели к данному опыту (Atwa­ter, Williams, 2014). По мнению Этуотер, эта стадия (без специального психотерапевтического вмешательства) в среднем длится первые три года после ОСО (Этуотер, 2009, С. 152).

На второй стадии (по мнению Этуотер, она занимает следующие четыре года) происходит перестройка отношений с друзьями, семьей, обществом. На этой стадии человек (и взрослый, и ребенок) ищет свой способ стать полезным миру, как-​то послужить ему (при этом «отношения» с другими становятся более важными, чем обучение или работа). Взрослые становятся ориентированными на служение обществу и исцеление людей (Этуотер, 2009, С. 152 – 154). Однако, как предупреждает Этуотер, именно на этой стадии возникает риск появления зависимостей (алкогольной, наркотической) из-​за несоответствия между ОСО и окружающей человека реальностью (такое происходит у 30% детей) (Этуотер, 2009, С. 154). У ребенка успешное разрешение данного кризиса Этуотер называет его «первым рождением», когда у него реализуется возможность «принести в мир дары небесные» (Этуотер 2009, С. 154).

На третьей стадии (начинается в среднем спустя семь лет после эпизода ОСО) устанавливается равновесие между мирами внешним и внутренним, человек обретает бóльшую уверенность в себе (усиливается самоуважение, самопринятие, растет тенденция к принятию ответ­ственности за себя и свои поступки), окончательно утверждается в своих духовных и моральных ценностях и начинает карьеру служения людям (взрослые часто возвращаются к работе, но уже более уверенными в своих силах) (Этуотер, 2009, с. 153; Atwa­ter, Williams, 2014).

Для четвертой стадии, названной Этуотер (спустя 12 – 15 лет после ОСО) «временем уныния» (а также «вторым падением», «второй смертью»), характерен кризис, связанный с появлением первых трудностей на пути служения: человек ощущает расхождение его собственных ценностей и ценностей, преобладающих в культуре, поэтому может пасть духом, впасть в депрессию. На этой стадии возможны значительные изменения гормонального уровня, большие проблемы в отношениях, с деньгами и долгами, личностные кризисы (Этуотер, 2009, С. 153). У детей, переживших ОСО, эта стадия опасна тем, что именно в на ней ребенок может совершить попытку самоубийства (Этуотер, 2009, С. 153 – 154; Atwa­ter, Williams, 2014) (такое происходило у 21% из выборки переживших ОСО в детстве) (Этуотер, 2009, С. 153).

На этой стадии человек пытается ответить себе на ряд сложных вопросов: «Я многим пожертвовал после своего околосмертного опыта, но имело ли это смысл? Можно ли жить духовной жизнью на Земле? Был ли я до конца честен сам с собой?» (Этуотер, 2009, С. 154). Сравнивая первый кризис (на второй стадии) и второй кризис (на четвертой) и происходящие в связи с ними личностные изменения, Этуотер отмечает, что первые изменения «имеют непо­средственную связь с околосмертным состоянием, … вторые — больше зависят от выбора человека», от принятия им жизненно важных решений (Этуотер, 2009, С. 155). Если человек справляется с кризисом четвертой стадии, у него может начаться следующая, пятая стадия (Этуотер, 2009, С. 154).

Пятая — стадия глубокой интеграции ОСО: здесь человек обнаруживает доверие к миру, совпадение ценностей этого мира с ценностями, открывшимися в ОСО (Этуотер, 2009; Atwa­ter, Williams, 2014).

Таким образом, на первых четырех стадиях адаптации к ОСО человек, переживший данный опыт, нуждается в психотерапевтической помощи.

4. Универсальные правила обращения с пережившим ОСО

Главная цель, которую должен осуществить переживший ОСО — самостоятельно или при помощи специалиста — это интеграция данного опыта (Grif­fith, 2009). Окружающие человека люди — родные и близкие, медицинские работники, специалисты по работе с психологическим проблемами — могут помочь ему в этом, реализуя определенные универсальные правила (Grif­fith, 2009). Их универсальность заключается в том, что их соблюдение необходимо любому вступающему в общение (вне зависимости имеет ли он медицинское образование, оказывает ли он психологическую/​психиатрическую помощь или нет) с любым пережившим ОСО. Эти правила заключаются во 1) внимательном и безоценочном выслушивании рассказа о пережитом ОСО, 2) обеспечении пережившему поддержки, 3) предоставлении пережившему знаний об ОСО или возможности больше узнать об этом опыте, а также 4) в том, что в западных работах называют «нормализацией» (Grif­fith, 2009, P. 35) — крайне необходимым для пережившего подтверждением «нормальности» его опыта, естественности, распространенности в обществе данного феномена.

Рассмотрим способы реализации этих правил для разных групп переживших и разных категорий взаимодействующих с ними людей.

5. Правила обращения с пережившими ОСО для медицинского персонала и родственников пережившего

Многие специалисты считают, что перед тем, как вообще начинать взаимодействие с пациентом, пережившим ОСО, медицинский работник должен осуществить рефлексию, самоанализ, определив свой взгляд на ОСО, свое отношение к нему, свои представления о природе, значении данного опыта и его причинах (Simp­son, 2001; Грейсон, Харрис, 2013). Осознание этого позволит не навязывать пациенту своих представлений, отношений, интерпретаций (Грейсон, Харрис, 2013).

Если это отношение скептическое (медик не верит в его существование, считает соответствующие рассказы пациента симуляцией или признаком психического расстройства (Dougherty, 1990)), и человек не может или не хочет его менять, или медик некомфортно себя чувствует во время обсуждения ОСО, или он просто мало знает об ОСО, то такому медицинскому работнику советуют минимизировать общение на эту тему с пациентом, пригласив в качестве замены себе другого сотрудника, лучше осведомленного и/​или относящегося с уважением к такому опыту (Simp­son, 2001; Duffy, Olson, 2007). Сюзанна Симпсон подчеркивает, что каждый человек, взаимодействующий с пережившим ОСО, обязан отбросить этот скептицизм и обеспечить поддержку и принятие пережившего и безоценочное отношение к этому опыту (Simp­son, 2001). Также заранее необходимо приобрести соответствующие знания об ОСО — его признаках, последствиях, правилах обращения с пережившими (Man­ley, 1996). В обращенных к медицинским работникам статьях им советуют поощрять коллег (врачей, медсестер, врачей догоспитального этапа, социальных работников) также расширять свои знания и содействовать обучению в рамках всей больницы (Cor­co­ran, 1994 – 1995; Man­ley, 1996).

В западной медицине были сформулированы определенные правила поведения для специалистов, которые по роду своей деятельности сталкиваются с людьми, пережившими ОСО, — лечащих врачей, консультантов, хирургов, психиатров, среднего и младшего медицинского персонала (Dougherty, 1990; Schoen­beck, 1993; Morse,1994 b; Som­mers, 1994, Orne, 1995; Man­ley, 1996; Bucher et al., 1997; Simp­son, 2001; Wim­bush, Hardie, 2001; Duffy, Olson, 2007; Grif­fith, 2009, P. 35; Этуотер, 2009; Грейсон, Харрис, 2013) (разумеется, их в обязательном порядке придерживается и психотерапевт, работая с клиентами с подобным опытом). Эти правила не только облегчают уже существующие у пациента эмоциональные и социальные проблемы (а в ряде случаев — и предупреждают их возникновение), но и помогают ему интегрировать данный опыт, чтобы тот стал стимулом для дальнейшего роста.

Бучер и коллеги (Bucher et al., 1997) выделили два направления работы в области психотерапии переживших ОСО и их близких — поддержка человека во время самого ОСО и поддержка после переживания данного опыта (цит. по Simp­son, 2001). Поэтому разделим данные правила на две группы — правила обращения с пациентом в период возможного появления ОСО и правила обращения с пациентом, уже пережившим данный опыт.

5.1. Правила первой группы — следующие (при этом в американской медицине особая роль в их реализации отводится именно медсестрам, а не врачам, видимо, вследствие особой нагрузки во время реанимации у последних):

5.1.1. Во время реанимации, когда пациент находится без сознания, медицинский персонал должен избегать бесчувственных замечаний (типа «Зачем мы делаем это? Он был выключен слишком долго»), чтобы предотвратить негативный ОСО (Schoen­beck, 1993; Wim­bush, Hardie, 2001; Simp­son, 2001; Duffy, Olson, 2007; Грейсон, Харрис 2013). Так, еще в работе Левинсона 60-​х г.г. было убедительно продемонстрировано, что человек воспринимает и прекрасно понимает такую информацию, эмоционально реагирует на нее, и сформировавшиеся из-​за негативной информации аффективные следы становятся источником последующих эмоциональных проблем (Левинсон, 2012).

5.1.2. Если во время лечебных мероприятий (реанимации, операции и т.д.) врач делает или говорит что-​то, что может быть неверно понято пациентом, медсестре предлагается, объяснять пациенту (даже если тот и выглядит находящимся без сознания) процедуры, иначе это может стать источником травмирующего опыта (Schoen­beck, 1993; Morse, 1994a; Man­ley, 1996; Bucher et al. 1997; Simp­son, 2001; Грейсон, Харрис, 2013). Говорить при этом надо спокойным и поддерживающим голосом (Simp­son, 2001). Считается, что медсестра должна стоять у изголовья кровати, чтобы видеть вещи с той же самой позиции, что и пациент, потому что когда тот начнет вспоминать о периоде реанимации, медсестра сможет подтвердить его воспоминания, сверив свои сведения со сказанным пациентом (Simp­son, 2001).

5.1.3. Во время и непосредственно после бессознательного состояния надо разговаривать с пациентом и прикасаться к нему, держать его за руку или ногу (чтобы он чувствовал себя «заземленным» (Simp­son, 2001)), похлопывать по плечу, обводить контуры тела руками – это помогает пациенту сориентироваться, сосредоточив внимание на теле и его границах, и установить связь с внешним миром (Schoen­beck, 1993; Morse, 1994b; Som­mers, 1994; Man­ley, 1996; Bucher et al., 1997; Simp­son, 2001; Duffy, Olson 2007; Грейсон, Харрис 2013). Подобное очерчивание контура тела полезно и после того, как пациент пришел в сознание (Schoen­beck, 1993), его следует сочетать с рассказом пациенту о том, что происходило, — это необходимо для восстановления ориентации пациента (Schoen­beck, 1993).

5.1.4. Чтобы обеспечить пациенту во время лечебных мероприятий (прежде всего, реанимации) психологический комфорт (что поможет избежать негативного ОСО), следует ободрять и успокаивать пациента (Schoen­beck, 1993; Morse, 1994b; Man­ley, 1996; Duffy, Olson, 2007), даже если он, по мнению медиков, находится без сознания (Man­ley, 1996).

5.1.5. Следует разрешать и поощрять присутствие близких пациенту людей (в том числе и во время реанимации (Man­ley, 1996)), чтобы помочь тому почувствовать связь с происходящим «здесь и теперь», стимулировать его желание все вытерпеть, обеспечить утешение и комфорт, если он умирает (Morse 1994b; Man­ley, 1996; Duffy, Olson, 2007).

Следует заметить, что в США в 1994 году Ассоциация Медсестер Скорой Помощи (Emer­gency Nurses Asso­ci­a­tion — ENA) приняла «резолюцию о присутствии семьи», официально защищающую членов семьи у постели больного (Emer­gency Nurses Asso­ci­a­tion, 1994), которая демонстрирует чуткость и понимание системой здравоохранения потребностей как пациента, так и семьи. В результате, многие пациенты с ОСО сообщают, что именно близкие люди, державшие их за руку («заземляя» их), поощряли их вернуться (Man­ley, 1996).

5.1.6. После предполагаемого периода ОСО медсестра должна оставаться с пациентом в течение по крайней мере 4-​х часов после того, как он пришел в сознание, наблюдать за его жизненными показателями и когнитивными функциями и часто ориентировать его (в пространстве, личности, времени) (Schoen­beck, 1993; Man­ley, 1996; Simp­son, 2001). Пациенты могут упомянуть, что у них был очень «странный опыт» или «дикий сон». Если установлена эндотрахеальная, или назогастральная, трубка, пациент может захотеть записать сообщение или записку (а ребенок — нарисовать картинку), и им надо предоставить эту возможность (Man­ley, 1996).

5.2. Правила обращения с пациентом, уже пережившим ОСО, следующие:

5.2.1. Ни в коем случае нельзя расценивать признаки ОСО как проявление расстройства психики, например, как спутанность сознания или утрату ориентации во времени и пространстве (Schoen­beck, 1993; Morse, 1994b; Man­ley, 1996; Simp­son, 2001; Grif­fith, 2009; Грейсон, Харрис, 2013). Пациенту следует транслировать отношение к ОСО как к «нормальному», естественному феномену, встречающемуся и у других людей, переживших столкновение со смертью (то есть, осуществлять т.н. «нормализацию» ОСО): (Morse, 1994b; Som­mers, 1994; Man­ley, 1996; Simp­son, 2001; Grif­fith, 2009): обычно пациент с ОСО чувствует облегчение, узнав, что он не одинок и у других был подобный опыт. Полезным для пациента может стать и верификация воспринятого им во время ОСО (если медик может предоставить подтверждения правильности слов пациента, опираясь на записи о ходе операции/​реанимации в медицинской карте и свидетельства медицинских работников, присутствующих во время этого) (Simp­son, 2001).

5.2.2. Так же следует «нормализовать» и последствия ОСО. Действительно, очень часто родные и близкие человека, изменившегося как личность в результате ОСО, воспринимают данные изменения как следствие «болезни» и ожидают, что они пройдут, — со временем или в результате психотерапевтической работы. Отсюда — весьма распространенный запрос к медикам, психиатрам или психотерапевтам от близких пережившего ОСО «вернуть» прежнего человека (Этуотер, 2009, С. 287 – 288).

Поэтому главное, что должны понять и принять близкие человека с ОСО и работающие с таким человеком медики (и бережно донести эту мысль до его родственников), — что психологические изменения человека, пережившего ОСО, нормальны и закономерны, от них нельзя «вылечиться», но можно — через интеграцию этого опыта - направить эти трансформации в продуктивное русло. Этуотер пишет, обращаясь к родителям ребенка с ОСО: «Того ребенка, которого вы «поте­ряли» из-​за «смерти», вы назад уже не получите. … У детей, переживших околосмертный опыт, точно так же, как и у взрослых, проявляют­ся определенные последствия. И от этих последствий нельзя «излечиться», к ним можно только приспособиться» (Этуотер, 2009, С. 287 – 288).

Разумеется, этот пункт обращен, скорее, к родственникам пережившего ОСО, поскольку медики не имеют столь выраженных и глубоких ожиданий в отношении пациента, а также знаний о том, каким он был ранее.

5.2.3. При взаимодействии с людьми, только что побывавшими на пороге смерти, следует обращать внимание на признаки возможного наличия ОСО (пациент может выглядеть замкнутым и испуганным, желает держать свет включенным, заговаривает о том, что у него был странный сон и др.) (Man­ley, 1996; Simp­son, 2001). Если есть вероятность того, что ОСО имел место, следует дать понять пациенту, что его готовы выслушать (Schoen­beck, 1993; Morse, 1994b; Man­ley, 1996; Simp­son, 2001; Duffy, Olson, 2007; Grif­fith, 2009; Грейсон, Харрис, 2013; Atwa­ter, Williams, 2014). Многие пациенты, которые хотят поделиться пережитым, но опасаются рассказывать о нем, прибегают к тонким намекам, чтобы проверить данную готовность слушателя (Грейсон, Харрис, 2013). В американской медицинской литературе роль слушателя чаще отводится медсестре, ухаживающей за таким пациентом (Schoen­beck, 1993; Morse, 1994b; Man­ley, 1996; Bucher et al., 1997; Simp­son, 2001).

Как продемонстрировать эту готовность, как помочь пациенту начать рассказ?

Одни авторы советуют ждать, пока пациент сам не начнет рассказ (Man­ley, 1996; Грейсон, Харрис, 2013).

Другие авторы считают, что медик может сам инициировать этот рассказ (Bucher et al., 1997; Simp­son, 2001) — побудить к нему пациента, «открыть дверь к диалогу» с помощью проективных вопросов, например: «Что Вы помните о том, когда были без сознания?», «У некоторых людей бывают необычные переживания в то время, пока они находятся без сознания. А у Вас?», «Было ли у Вас ощущение отделения от тела в то время, когда происходила реанимация?», «Были ли у Вас необычные сновидения?», «Люди, у которых был кризис, подобный Вашему, иногда имеют необычные переживания. Есть ли что-​то, о чем Вы хотели бы поговорить?», «Вы выглядите очень умиротворенным. Для этого есть причина?» (Cor­co­ran, 1994 – 1995; Duffy, Olson, 2007).

Если пациент не хочет говорить о своем опыте, необходимо уважать его личное право и продолжать оказывать ему поддержку. Он может решить поговорить об этом позже (Duffy, Olson, 2007).

5.2.4. Такой разговор об ОСО возможен лишь при полном доверии пациента к медику. Медик должен создать безопасную обстановку, стимулирующую обсуждение данного опыта и вызванных им чувств (Simp­son, 2001; Grif­fith, 2009). Решающее значение для завоевания доверия имеют искренность и честность: специалист может поделиться с пациентом своими чувствами относительно ОСО (разумеется, если он прошел предварительный этап работы с самим собой, описанный в начале данного параграфа, демонстрировать же свой скепсис или негативное отношение к опыту пациента нельзя — лучше вообще отказаться от общения на эту тему), убедить его в сугубой конфиденциальности этой беседы, показать свое уважение к пациенту и его опыту (Грейсон, Харрис, 2013). Доверие может формироваться не сразу, поэтому надо позволить пациенту описывать свой опыт постепенно, как ему удобно, в своем собственном темпе, не торопя и не прерывая (Schoen­beck, 1993; Hoff­man, 1995; Bucher et al., 1997; Simp­son, 2001). Симпсон говорит о том, как трудно медику-​слушателю удержаться на «тонкой грани»: с одной стороны, он не должен «перегружать» пациента своей поддержкой, с другой — не быть слишком холодным и незаинтересованным (иначе — т.е. в обоих случаях — пациент откажется раскрывать свой опыт) (Simp­son, 2001).

5.2.5. При наличии у пациента желания поговорить об ОСО медик должен быть слушателем активным, эмпатичным, неоценивающим, уважающим личность пациента (Schoen­beck, 1993; Morse, 1994; Man­ley, 1996; Bucher et al., 1997; Simp­son, 2001; Grif­fith, 2009; Грейсон, Харрис, 2013). Нельзя высказывать сомнений в достоверности опыта пациента, нельзя его упрощать (Morse, 1994b; Duffy, Olson, 2007); нередко советуют просто повторять за пациентом его собственные слова (Schoen­beck, 1993). Грейсон и Харрис приходят к общему выводу, что самое полезное из того, что можно сделать для пережившего ОСО, – это внимательно выслушать все, что он захочет рассказать. Обычно переживший ОСО испытывает настоятельную потребность понять этот опыт, поэтому расстраивается еще сильнее, если окружающие предлагают не говорить о пережитом или уговаривают его успокоиться. Наоборот, тот, кто поделился пережитым ОСО, тем самым избавляется от пугающих ощущений (в отличие от галлюцинирующих пациентов, которые эмоционально еще больше возбуждаются, рассказывая о своих страхах и смятении) и, как правило, чувствует облегчение (Грейсон, Харрис, 2013).

5.2.6. Нельзя навязывать пациенту собственную интерпретацию этого опыта (например, говорить пациенту, что он имел «религиозное переживание») и свою систему ценностей в целом (Grif­fith, 2009). Вместо этого лучше спросить, как сам пациент определяет и объясняет пережитое (Грейсон, Харрис, 2013). Обычно ОСО стимулирует пережившего к самостоятельному осмыслению этого опыта, поэтому для медика действует правило: «Чем меньше сказал, тем лучше» (Morse, 1994a). Направление беседы также должно определяться самим пациентом (Duffy, Olson, 2007; Грейсон, Харрис, 2013). Задача собеседника в данной ситуации — понять, как человек сам осмысливает свой опыт, и помочь ему прояснить эту интерпретацию (Грейсон, Харрис, 2013). Обратная связь, при которой собеседник лишь отражает сказанное ему пережившим ОСО, но не анализирует, помогает пережившему разобраться в своих чувствах и осмыслить пережитое, тогда как преждевременный анализ и интерпретация лишь усилят боязнь пережившего быть неправильно понятым (Грейсон, Харрис, 2013).

5.2.7. Хотя (как сказано в п. 5.2.1) не следует рассматривать ОСО как признак патологии, следует помнить, что ОСО могут пережить и люди с психическими заболеваниями (Grif­fith, 2009). При наличии у пациента с ОСО умственного или эмоционального расстройства и врач, и пациент должны ясно понимать, что это заболевание никак не связано с самим ОСО.

5.2.8. Другая важнейшая задача собеседника (наряду с эмпатическим слушанием) — это предоставить пережившему ОСО точную информацию об этом опыте и его последствиях (Schoen­beck, 1993; Man­ley, 1996; Grif­fith, 2009; Грейсон, Харрис, 2013). Обычно люди испытывают облегчение, узнав, что есть научное (медицинское) название для этого явления, или что оно весьма распространено (Man­ley, 1996). При этом, разумеется, следует остерегаться того, чтобы информация об универсальности этого опыта не была воспринята пережившим как обесценивание его уникальных переживаний (Грейсон, Харрис, 2013). Обеспечение пациенту знаний об ОСО обладает большим терапевтическим потенциалом: медик может сам рассказать ему об этом либо предоставить ему соответствующую литературу или информацию о том, где об этом можно прочесть. Отдельным направлением работы является предоставление этих знаний (информации, литературы) родственникам пережившего ОСО. Так, Линда Мэнли, в качестве одного из вариантов «самопомощи» (или «самотерапии»), которую переживший может оказать сам себе, указывает «библиотерапию» — чтение литературы об ОСО, поэтому она считает необходимым наличие такой литературы в больничной библиотеке (Man­ley, 1996). Также медику необходимо сориентировать пережившего и его близких относительно психологической/​психотерапевтической помощи, предоставив информацию о местных группах поддержки (см. далее), о специалистах, способных оказать такую помощь, или о сайте IANDS (Man­ley, 1996), где подробно представлена такая информация и советы по выбору специалиста (Experiencer’s Guide to Psy­chother­apy, 2013).

5.2.9. Некоторые специалисты в области работы с ОСО считают, что медик обязательно должен документировать описание ОСО пациента в его медицинской карте, чтобы персонал знал об этом (Man­ley, 1996; Duffy, Olson, 2007). С одной стороны, конечно, это требование нарушает право пациента на конфиденциальность рассказа об ОСО, но, с другой, позволяет медицинскому персоналу грамотно и тактично выстраивать общение с таким пациентом.

Мы перечислили основные правила работы с пережившими ОСО, предназначенные для медиков. Они предполагают, что медицинский персонал не только будет обучаться самим правилам, но и узнавать об ОСО как таковом. Как правило, бывает достаточно одной обучающей сессии, на которой рассказывается об ОСО и обсуждается вопрос о том, как персонал воспринимает этот феномен. Для ее проведения приглашают либо инструктора (речь идет о США), либо больничного священника, либо человека, пережившего ОСО (Duffy, Olson, 2007). Другой вариант работы по обучению — попросить команду медсестер сделать постер по проблеме взаимодействия с пациентом, пережившим ОСО (это задание может стать частью программы по повышению квалификации).

Еще сравнительно недавно, в 80-​е г.г в американской медицине (а в нашей стране — до сих пор) медицинские работники очень мало знали об ОСО (или знания были неверными) и правилах обращения с пережившими его (Ring, 1985; Suther­land, 1992; Cor­co­ran, 1994 – 1995; Orne, 1995; Simp­son, 2001). Например, Хейс и Уотерс провели исследование с персоналом больницы (он включал 17% врачей, 35% священнослужителей и 68% медсестер), которое показало, что наиболее осведомленными об ОСО были священнослужители, затем следовали медсестры, затем — врачи, однако 40% респондентов не смогли предложить каких-​либо практических мер, чтобы помочь пациентам, пережившим ОСО (см. Simp­son, 2001).

За последние тридцать лет положение дел в американской медицине (в отличие от отечественной) сильно изменилось. Много говорится о необходимости соответствующего обучения сотрудников системы здравоохранения (Schoen­beck, 1993; Som­mers, 1994; Cor­co­ran, 1994 – 1995; Simp­son, 2001), а также пациентов и членов семьи (Simp­son, 2001). Подчеркивается, что данное обучение помогает медику не только приобрести конкретные знания об ОСО и способах взаимодействия с пережившими этот опыт (обеспечив им лучший уход и лечение), но и позволяет разобраться в личных чувствах в отношении ОСО, прежде чем иметь дело с таким пациентом (осуществить необходимую рефлексию) (Som­mers, 1994). Статьи об исследованиях ОСО стали очень часто публиковаться в журналах для врачей («Lancet», «Resus­ci­ta­tion», «Psy­chi­a­try», «Jour­nal оf Ner­vous and Men­tal Dis­ease», «Cur­rent Prob­lems in Pedi­atrics», «The New Eng­land Jour­nal of Med­i­cine», «Inter­na­tional Jour­nal of Behav­ioral Med­i­cine», «Amer­i­can Jour­nal of Psy­chi­a­try» и др.). Информированию медсестер об ОСО и обучению их навыкам обращения с такими больными в европейской и американской медицине также уделяется очень большое внимание (что проявляется, например, в многочисленных публикациях в периодической литературе для среднего медицинского персонала — «Amer­i­can Jour­nal of Nurs­ing», «Nurs­ing», «Dimen­sions Of Crit­i­cal Care Nurs­ing», «Jour­nal of Emer­gency Nurs­ing», «Jour­nal Of Advanced Nurs­ing», «Holis­tic Nurs­ing Prac­tice», «Jour­nal of Pedi­atric Oncol­ogy Nurs­ing», «Research in Nurs­ing and Health», «Crit­i­cal Care Nurse» и др.).

Психология ОСО, в свою очередь, обогащается материалом из рассказываемых медсестрами историй об этом опыте у их пациентов. Так, Сьюзен Шенбек записала некоторые истории, которые получила из бесед с сотнями медсестер, работающих в больницах, домах престарелых и хосписах (Schoen­beck, 1993). Следует, однако, отметить, что в таких историях из журналов для среднего медицинского персонала содержатся не только описания действительных элементов ОСО, но и бытующие у медсестер поверья (например, что некоторые из этих элементов, якобы, являются предикторами последующей смерти пациента, как в ряде рассказов медсестер, записанных Шенбек (Schoen­beck, 1993)). Разумеется, такие поверья не приводятся в журналах для врачей, где описываются исключительно объективные научные факты. На наш взгляд, подобная трансляция мифов, безусловно, вредна, поскольку создает у медсестер особые установки, способные нанести психологический вред пациенту.

Перечисленные выше правила для медиков несложны, и многие из них могут использоваться неспециалистами – а именно, родными и близкими человека, пережившего ОСО. Обычно предоставление первоначальных рекомендаций членам семьи пережившего ОСО пациента и основной информации об этом опыте (как и первоначальная психотерапевтическая работа с таким пациентом) считается задачей лечащего врача данного пациента или медсестры, ухаживающей за ним (мы рассматриваем, в основном, американскую литературу и, соответственно, положение дел в американской медицине). Задачей медиков считается и первоначальная подготовка семьи и самого пациента к появлению последствий ОСО и возможному появлению признаков посттравматического стрессового расстройства (Simp­son, 2001). Также медик советует пациенту и членам его семьи обращаться в случае необходимости к священникам, семейным консультантам или психологам (Simp­son, 2001) и в местные группы поддержки IANDS (Inter­na­tional Asso­ci­a­tion for Near-​Death Stud­ies) — Международной Ассоциации Околосмертных Исследований (Som­mers, 1994; Bucher et al., 1997; Simp­son, 2001; Grif­fith, 2009). Если в конкретном районе нет доступных групп поддержки, медик может посоветовать пациенту и его семье статьи и книги по данной теме, чтобы помочь им в процессе исцеления (Simp­son, 2001).

IANDS — некоммерческая организации (создана в 1981 г.), которая организует научные исследования ОСО и интегрирует их результаты, удовлетворяет потребность переживших этот опыт и всех, кто им интересуется, в достоверной информации об ОСО, выступает спонсором ежегодной научной конференции по ОСО, издает (вместе с другими информационными материалами — брошюрами, сайтом) научный журнал «Jour­nal of Near-​Death Stud­ies» и информационный бюллетень «Vital Signs», организует и финансирует работу групп психологической поддержки переживших (см. Inter­na­tional Asso­ci­a­tion …, 2009). На ее сайте www​.iands​.org размещаются и координаты местных групп поддержки, в которых люди встречаются, чтобы поделиться пережитым, оказать и получить поддержку, задать вопросы о смерти и умирании, узнать больше об ОСО. Такие группы уже созданы в Америке (45 групп), Канаде (3), Австралии (3), Германии (3), и по одной группе — в Венгрии, Словении, Франции, Нидерландах, Швейцарии и Южной Африке. В России, насколько нам известны, данные группы отсутствуют. Также на сайте предлагается (если человек не нашел соответствующей группы поблизости) создать собственную группу. При этом данный сайт предлагает полную информационную поддержку, на нем вывешена научно-​популярная литература по данной теме, популярно изложенные рекомендации по основным проблемам, научные статьи и т.д. В целях психотерапевтических и просветительских журнал «Jour­nal of Near-​Death Stud­ies» в течение нескольких десятков лет периодически публиковал в разделе писем редактору журнала сообщения читателей о пережитом опыте, эмоциональных реакциях во время него и после, возникающих впоследствии психологических проблемах и способах их решения (например, в одном из писем переживший рассказывает, как ему сначала очень помог разговор с монахиней, которая познакомила его с книгой Моуди; затем — вступление в местную группу поддержки («группа друзей IANDS») в Сиэтле, участие в которой он признал как обладающее огромным терапевтическим потенциалом и то, с чего начался его «процесс становления цельной личностью»(Johnson, 1988)).

6. Организация психотерапевтической помощи и психологической поддержки пережившим ОСО и близким таких людей

На сайте IANDS есть раздел «Руководство по психотерапии для переживших» (Experiencer’s Guide …, 2013), в котором очень популярно объясняется, что ОСО вследствие своей необычной природы весьма труден для объяснения и интеграции пережившим, поэтому может стать причиной появления у него ряда психологических проблем и вызвать ряд неприятных и беспокоящих симптомов (см. п.2). В связи с этим пережившим советуют обращаться за психологической помощью и поддержкой и дают рекомендации (материал был разработан для США; многое, но не все, применимо за их пределами), которые могут помочь в процессе поиска психотерапевта и работы с ним. Интересно, что, по мнению IANDS, психотерапевтическую помощь могут оказывать представители целого ряда профессий, занимающихся психическим здоровьем, а именно — психиатры, практикующие медсестры, психологи, консультанты (специалисты, обычно не обучающиеся работать с серьезными психическими расстройствами, но умеющие проводить психологическое консультирование), семейные психотерапевты, социальные работники, парапрофессионалы, гипнотерапевты, а также т.н. альтернативные целители (акупунктуристы, массажисты, люди, работающие с дыханием, энергетические целители и другие, которые выбрали нетрадиционную медицину или психотерапию) - с широким спектром знаний, подготовки и опыта. Пережившему ОСО рассказывают, чем занимаются вышеуказанные специалисты и какое образование они получают и могут получить, что такое лицензирование и сертифицирование специалиста, какие существуют основные подходы к терапевтической работе в этой области, как проводить первую беседу по телефону со специалистом и о чем во время нее следует поинтересоваться, на что обращать внимание при выборе психотерапевта и, в частности, при оценке его квалификации, какие существуют варианты оплаты психотерапевтических услуг, где и как искать «правильного» терапевта, какими должны быть «правильные» терапевтические отношения, что может сделать для обратившегося психотерапевт, а чего не следует ждать от работы с терапевтом и многое другое (Experiencer’s Guide …, 2013).

В психотерапевтической помощи могут нуждаться не только пережившие ОСО, но их близкие. Так, в своей статье о психотерапии, связанной с ОСО, Гриффит рассматривает случай, когда муж обращается к специалисту по поводу жены, переставшей после ОСО, как ему кажется, заботиться о нем и ставшей «другим человеком», и желает, чтобы она «изменилась в обратную сторону» (Grif­fith 2009).

7. Правила обращения с детьми, пережившими ОСО, для их родителей

Не только взрослые, но и дети испытывают большие трудности с адаптацией после переживания ОСО, причем для детей этот процесс адаптации оказывается более сложным и поэтому более длительным (по мнению Этуотер, до 20 – 30 лет вместо 7 лет у взрослых) (Этуотер, 2009, С. 156). Этуотер объясняет это, во-​первых, тем, что у взрослых уже есть некая основа (жизненный опыт, представления о мире, сформированное «Я»), с позиций которой они могут воспринять и интегрировать пережитое, а у детей ее еще нет, поэтому «взрослые интегрируют, дети компенсируют» (Этуотер, 2009, С. 156). Во-​вторых, дети больше зависят от семьи, которая обычно негативно относится к ОСО, не желая принимать факт его наличия и побуждая ребенка «отрицать, игнорировать и бло­кировать реальность всего того, что с ними произошло» (Этуотер, 2009, С. 151).

В свою очередь, у родителей такого ребенка тоже возникают психологические проблемы: они не знают, как себя вести со своими необычными, «странными» детьми после их «смерти». Этуотер пишет: «Со мной связывались многие родители. Большинство из них находились в состоянии паники. Они хотели знать, что они могут сделать, чтобы их ребенок, который так внезапно стал отчужденным и равнодушным, вновь стал «нормаль­ным»» (Этуотер, 2009, С. 287 – 288).

М.Морс считает, что при обращении с детьми в моменты возможного переживания ОСО вполне применимы те же принципы, что и для взрослых (Morse, 1994b), т.е. к ребенку, который кажется находящимся без сознания, следует относиться как будто он все видит и слышит, с ним следует говорить так, как будто он находится в сознании, объяснять ему все процедуры, разговаривать с ним, находиться у кровати, прикасаться к нему. Благодаря работам Ф.Этуотер и М.Морса, адаптировавших существующие принципы обращения с пережившими ОСО применительно к детям, сформулированы правила для людей, ухаживающих за ребенком с ОСО (прежде всего, для его родителей) (Morse, 1994b; Этуотер, 2009, С. 288 – 289, 299; Atwa­ter, Williams, 2014),. Перечислим эти правила, сформулировав их следующим образом:

7.1. Следует быть особо внимательным к случаям, где мог иметь место ОСО, (например, если ребенок пережил остановку сердца).

7.2. Самому взрослому надо подготовиться к беседе, заранее узнав как можно больше об ОСО, его основных элементах и последствиях из литературы, сайта IANDS, бесед с пережившими ОСО и т.д.

7.3. Слушать, слушать, слушать (Morse, 1994b): всегда быть готовым услышать и показать готовность слушать, если/​когда ребенок начинает описывать этот опыт. Если взрослый не обнаруживает заинтересованности при рассказе ребенка, это может привести к крайне негативным последствиям. Так, один из респондентов Моуди рассказывал: «Единственным человеком, кому я пытался все рассказать, была моя мать. (…) Но тогда я был ребенком. И она, выслушав меня внимательно, не придала значения моим рассказам. После этого я больше никому ничего не рассказывал» (Моуди, 2015).

7.4. Создавать в семье обстановку поддержки, открытости и доверия, показать ребенку, что семья открыта новому опыту и понимает такие трудные для обсуждения темы как амбивалентное отношение ребенка к возвращению в тело, его общение с духами и др. Давать возможность ребенку открыто выражать его эмоции, говорить о своих страхах и тревогах, задавать любые вопросы (Morse, 1994b). Отвечая на вопросы, взрослый должен избегать давать ярлыки околосмертными видениям или человеку, у которого они есть, нельзя навязывать свои смыслы — следует немного подождать, и сам ребенок осмыслит увиденное и пережитое (здесь так же действует правило «чем меньше сказано, тем лучше» (Morse, 1994b)). Атмосфера открытости создает идеальные условия и для спонтанных психотерапевтических действий самого ребенка (например, ребенку может захотеться обыграть то, что с ним произошло, в домашнем кукольном театре, нарисовать об этом картину и т.п.) (Этуотер, 2009, С. 288).

Открытую дружественную атмосферу в семье Ф.Этуотер называет «свободой, огражденной забором», — где «дети могут экспериментировать, не боясь при этом критики и неодобрения, но где также существуют определенные правила («забор»), которые будут при­вивать детям чувство дисциплины и уважения к самому себе и к окружающим» (Этуотер, 2009, С. 289).

7.5. Вопросы следует задавать осторожно, при этом они должны носить открытый (проективный) характер. Надо доверять ребенку (т.е. не подвергать сомнению адекватность его восприятия) и уважать его право на секреты. Также необходимо, чтобы ребенок понял, что пережитый им опыт и вызванные этим личностные изменения не являются признаком психического расстройства (Этуотер, 2009, С. 301).

7.6. Ребенку надо помочь научиться различать, с кем и когда можно говорить об ОСО.

7.7. Поддерживать тактильный контакт с ребенком: для очень маленького ребенка движениями рук или пальцев как бы очерчивать контуры его тела, делать ему массаж, в отношении детей более старшего возраста Этуотер рекомендует чаще «хлопать ребенка по плечу, когда проходите мимо, дотрагиваться до его руки, когда разговариваете, поглаживать ребенка по спине, улыбаться ему» (Этуотер, 2009, С. 161 – 162). Также Этуотер советует, чтобы дети занимались «тактильными» видами хобби, т.е. что-​то делали руками — лепили из глины, делали фигуры из ткани и бумаги, лепили печенье, работали в саду, гладили домашних животных и т.д. (Этуотер, 2009, С. 162).

7.8. Надо быть готовым к тому, что ребенок изменится, и родитель должен быть рядом, сопровождать ребенка в его прохождении через все изменения и стадии адаптации. Следует ожидать, что ребенок будет заводить глубокие беседы о смысле жизни и ее целях; разумеется, надо стать внимательным, вдумчивым и поддерживающим собеседником.

7.9. После переживания ОСО может возрасти интерес ребенка к религиозной стороне жизни (например, он может выразить желание чаще ходить в церковь, молиться, устроить алтарь в своей комнате и т.п.). Организация IANDS, усматривающая в религии один из источников духовного и личностного роста, советует родителям поддерживать этот интерес у ребенка (отметим, что данная организация возникла в США, где общественное сознание является достаточно прорелигиозным).

7.10. Следует поддерживать желание ребенка писать или делать рисунки о пережитом ОСО и процессе адаптации к нему. Этуотер также советует родителям создать альбом об околосмертном эпизоде, куда войдут рассказы или рисунки ребенка о том, что он пережил и увидел, о связанных с этим снах, мыслях, идеях, о том, какие изменения в его жизни произошли после ОСО (рисунки и рассказы выполняются в поддерживающем общении со взрослым), стихи, комментарии, вопросы ребенка, газетные вырезки или любые документы (даже если это всего лишь записка от врача или медсестры), которые могут дать ребенку представление о том, что случилось на самом деле, и помогут ему ощутить реальность происшедшего и, как следствие, реальность и истинность собственных чувств (Этуотер, 2009, С. 299 – 300) (интересно, что Этуотер советует создавать такой альбом и взрослым, пережившим ОСО в детстве).

7.11. Надо быть внимательным к появлению признаков, свидетельствующих о наличии существенных трудностей адаптации после ОСО, таких как уход в себя, депрессия, злоупотребление алкоголем/​наркотиками и/​или суицидальные тенденции. В этих случаях необходима помощь психотерапевта. Особенно рекомендуется для детей арт-​терапия (большое значение Этуотер придает терапии, основанной на осязании, — такой как создание картин из песка, глиняной посуды или рисование пальцами) и музыкальная терапия, а для детей от 2 до 10 лет — игротерапия, которые очень хорошо позволяют ребенку выразить свои эмоции (Этуотер, 2009, С. 309 – 311).

7.12. Если ребенок хочет участвовать в волонтерской деятельности, родителю также советуют принимать в ней участие.

7.13. Необходимо принимать происходящие изменения в сфере познавательных интересов ребенка (например, может пробудиться интерес к истории) и обеспечивать ему возможность реализовать их, что повлечет изменения в образовательном процессе (Этуотер, 2009, С. 307).

7.14. Этуотер считает, что повторное возвращение ребенка в свой ОСО обладает огромным терапевтическим потенциалом и описывает многочисленные техники, с помощью которых ребенок самостоятельно может вернуться в свой ОСО (Этуотер, 2009, С. 314 – 320). Мы, не оспаривая в принципе терапевтический потенциал повторного переживания ОСО, считаем, что в отношении самотерапии следует быть осторожными, поэтому не надо учить ребенка самостоятельно актуализировать свой ОСО, особенно негативный, без обеспечения достаточной психологической безопасности и поддержки со стороны другого человека.

Для реализации этих правил родителям необходимо провести, прежде всего, большую внутреннюю работу: им нужно не только приобрести знания о данном опыте, но эмоционально принять и сам факт существования данного явления как возможного, естественного и непатологического, и то, что это случилось именно с их ребенком, и то, что возвращение к прежнему ребенку (и их прежней жизни с ним) невозможно. В противном случае возможно не только отчуждение ребенка, но и ухудшение его состояния, а также нарушения поведения. Так, Этуотер обращается к родителям детей с ОСО: «Вместо того чтобы отрицать их околосмертный опыт, научитесь видеть правду» (Этуотер, 2009, С.313).

Таким образом, родители и близкие могут поддержать и помочь детям с ОСО признать существование данного опыта, мысленно возвратиться в этот опыт, осмыслить его и приспособиться к его последствиям, что является важными этапами на пути его интеграции (Этуотер, 2009, С.289).

Кстати, Этуотер дает родителям ряд практических советов не только психологического, но и медицинского характера по уходу за ребенком, пережившим ОСО. Эти советы построены на ее убежденности в том, что после переживания ОСО в организме ребенка происходит ряд (предположительно, необратимых) изменений: устойчивое понижение давления, снижение продолжительности сна, повышение чувствительности к свету (поэтому яркий солнечный свет может вы­звать аллергическую реакцию или стать причиной не­обычной усталости, приводящей иногда к ослаблению иммунной системы ребенка), к звуку (так что любая громкая музыка или громкий звук могут причинять боль, а иногда даже наносить вред здоровью), искусственным тканям (поэтому для них рекомендуется одежда и постельное белье из хлопка), фармацев­тическим препаратам (вплоть до развития аллергии на них), сахару (поэтому Этуотер советует ограничить его потребление такими детьми), а также появление электрочувствительности (поэтому родителям советуют ограничить их контакт с электроприборами, компьютером и телевизором, использовать лампы полного спектра, а не флуорес­центные и др.) (Этуотер, 2009, С.149 – 162). Среди психологических последствий ОСО Этуотер выделяет у детей с таким опытом более быстрое развитие реакции сепарации от родителей и ускорение процесса взросления (Этуотер, 2009, С.160), снижение способности к вербализации (детям становится труднее выражать свои мысли и общаться), поэтому родителям советуют развивать и стимулировать речь ребенка (Этуотер, 2009, С.160 – 161). Однако напомним читателю, что данные выводы Этуотер лишены научной доказательной базы, т.е. специальные научные исследования этого вопроса пока не проводились; они сделаны на ее наблюдениях и впечатлениях от многолетней работы с детьми, пережившими ОСО.

8. Правила психотерапевтической работы с пережившими ОСО

Специалисты, изучающие ОСО, неоднократно отмечали важность грамотной психотерапевтической работы с пережившими ОСО, но при этом подчеркивали, что отсутствие у специалистов необходимых знаний о данном опыте и навыков работы именно с этой категорией пациентов могут иметь крайне пагубные последствия (Этуотер, 2009, С.290 – 294).

Цели психотерапевта (любой теоретической ориентации), работающего с пережившим ОСО, как уже говорилось, — это помочь ему 1) принять и интегрировать пережитый опыт, 2) научиться общаться с людьми, не имевшими околосмертного опыта, и принимать их, 3) приспособить возникшие вследствие ОСО изменения представлений, убеждений, ценностей и мотивов к ожиданиям близких, уменьшить несоответствие между новыми и прежними убеждениями и взглядами, использовать полученный в ре­зультате ОСО опыт для помощи другим, а в итоге — создать полноценную жизнь, в которой будет гармония между последствиями околосмертного опыта и требованиями современной жизни. Если человек считает невозможным совмещение серьез­ных отношений или карьеры с изменениями, которым он подвергся, то ему необходимо осмыслить возможность разрыва отношений или завершения данной карьеры, а психотерапевту — помочь ему в этом выборе, прояснив альтернативы, между которыми выбор осуществляется.

К настоящему времени на основе этих конечных целей сформулированы правила психотерапевтической работы с пережившими ОСО (Grif­fith, 2009; Грейсон, Харрис, 2013). Эти правила адресованы психотерапевтам, работающим с такими клиентами на постоянной основе и имеющим дело, по большей части, с отдаленными последствиями данного опыта (интересно, что Гриффит считает, что психотерапевтическую работу должен проводить психиатр, он показывает техники правильной работы с конкретными психологическими проблемами, возникающими у переживших ОСО и членов его семьи, иллюстрируя это фрагментами психотерапевтической беседы (Grif­fith, 2009). Разумеется, психотерапевт соблюдает те универсальные правила, которые были изложены выше (см. п. 4) (поддержка, внимательное выслушивание, уважение к личности пациента и к пережитому им опыту, безоценочность, «нормализация» ОСО, информирование, избегание навязывания пациенту своих объяснений, интерпретаций и осмысления ОСО), но для него обязательно реализация и специфических

8.1. ОСО может обусловливать духовный и психологический рост не только у клиента, но и у психотерапевта, поэтому терапевт должен быть готов к появлению у него самого проблем мировоззренческих, экзистенциальных и духовных.

8.2. Психотерапевту следует осознать ожидания — и клиента, и свои собственные — относительно будущей терапевтической работы и помочь клиенту осознать их.

8.3. Если терапевт уже работал с человеком до того, как тот пережил ОСО, то должен понимать и принимать, что, возможно, направления и принципы этой работы будут изменяться (в связи с личностными изменениями клиента и характера его проблем) (Грейсон, Харрис, 2013).

8.4. Следует дифференцировать психологические проблемы, связанные с переживанием ОСО, от остальных проблем. Может потребоваться ограничить будущую работу только областью проблем, связанных с ОСО, поскольку принципы, методы и цели работы с ними могут противоречить принципам, методам и целям другого вида психотерапевтической работы. Поэтому, если терапевт выберет работу над проблемами, связанными с ОСО, возможно, придется привлечь другого специалиста для работы с проблемами, не имеющими отношения к ОСО (Грейсон, Харрис, 2013).

8.5. Хотя не следует рассматривать ОСО как признак патологии, следует помнить, что ОСО могут пережить и люди с психическими заболеваниями (интересно, что их ОСО имеет более простую структуру) (Grif­fith, 2009). При наличии у пациента, пережившего ОСО, умственного или эмоционального расстройства, и врач, и пациент должны ясно понимать, что это заболевание никак не связано с самим ОСО. Так, Гриффит рассматривает проблему сочетания психического расстройства и пережитого ОСО, описывая случай клиента, страдающего от отношения к себе как к больному в маниакальном состоянии (симптом биполярного расстройства) со стороны своих домашних из-​за, как ему кажется, изменившихся после переживания ОСО убеждений. В этом случае психиатр помогает пациенту понять, что домашние озабочены не содержанием его убеждений, а маниакальным состоянием (и соответствующим поведением), которое пациент соглашается взять под медикаментозный контроль (Grif­fith, 2009).

Психотерапевту, действительно, может быть сложно отделить появившиеся вследствие ОСО новые (в частности, религиозные) убеждения от гиперрелигиозности (как симптома развивающегося маниакального состояния). Однако по ряду признаков и специалист, и сам пациент могут отличить, является ли его религиозный пыл или приподнятое настроение подлинным трансцендентальным опытом, или он проявляет признаки патологии, означающие, что основное психическое заболевание вышло из-​под контроля. Так, в случае послеэффектов ОСО, в отличие от мании, нет очевидной дезадаптивности поведения, ускорения речи и мышления, а при рассмотрении их в динамике очевиден личностный рост, повышение ответственности и зрелости личности, ее толерантности и принятия других, а также рост психологического благополучия (Grif­fith, 2009).

8.6. Работа с ОСО требует гораздо большего доверия клиента к терапевту, чем обычная психотерапевтическая работа, поэтому и терапевт, и клиент должны работать в этом направлении. Именно доверительная, безоценочная и безопасная обстановка позволит пациенту обсуждать свои переживания и открыто выражать свои эмоции (Grif­fith, 2009).

8.7. В работе с пациентами, пережившими ОСО, возможен отход от традиционных клинических ролей «врач-​пациент» (жесткая приверженность к форме может разрушить взаимоотношения с клиентом). Грейсон и Харрис призывают терапевта здесь больше полагаться на свои непосредственные ощущения, нежели на формальные правила и знание клинических методов. Частота и продолжительность встреч с клиентом может значительно превышать общепринятые нормы (Грейсон, Харрис, 2013).

8.8. У считающих, что они были «отосланы обратно» в эту жизнь против собственной воли, могут появляться специфические психологические проблемы (см.п. 2.5): чувствуя себя отвергнутыми, они будут интерпретировать недостаточное терпение или упорство терапевта как проявление аналогичного отвержения с его стороны. Поэтому терапевт должен быть очень терпелив.

8.9. Не следует считать пережившего ОСО пассивной жертвой этого опыта. Необходимо помочь таким людям увидеть их собственную активную роль в формировании ОСО, — это облегчит им понимание этого опыта и разрешение проблем, возникающих из этого опыта.

8.10. Те части эго, которые «умерли» во время ОСО, нуждаются в оплакивании. Даже если пережившие ОСО бывают счастливы избавиться от этих частей, в терапевтической работе необходимо уделить время тому, чтобы человек принял эту утрату и примирился с ней.

8.11. Грейсон и Харрис предлагают использовать элементы конкретного ОСО клиента как средство диагностики существующих на данный момент у него проблем: «В особенности нужно изучать те подробности ОСО, которые кажутся странными или необъяснимыми, равно как и имеющиеся у пережившего его человека мысленные или эмоциональные ассоциации с этими частями опыта. Вы можете интерпретировать образы ОСО на многих уровнях, так же как вы поступаете при интерпретации сновидений» (Грейсон, Харрис, 2013). Например, следует выяснить, сам ли человек принял решение о возвращении или был отправлен обратно против его воли, было ли возвращение связано с незавершенностью какого-​то дела жизни или особой миссии и т.п.

8.12. Для воспоминания новых подробностей ОСО, раскрытия и выражения трудновербализуемых чувств, пережитых во время ОСО, терапевту советуют использовать образы, проективные методики и невербальные способы выражения, такие, как живопись, музыка и танец.

8.13. При работе со страхами человека по поводу нежелательных последствий ОСО следует помочь ему отделить сам опыт от его последствий. Люди, пережившие ОСО, должны чувствовать, что имеют право отвергнуть его нежелательные последствия, не обесценивая при этом сам опыт. Клиент должен понимать, что ОСО навсегда стал неотъемлемой частью жизни, а его разнообразные последствия или побочные эффекты могут приходить и уходить естественным образом, развиваться или устраняться в ходе консультирования.

8.14. Если изменения во взглядах и системе ценностей человека, произошедшие после ОСО, стали причиной проблем в семейных отношениях, то необходима диагностика изменений семейной ситуации и, возможно, — семейная терапия.

8.15. Терапевту (как и клиенту) следует избегать прославления, идеализации, переоценки ОСО и его последствий (физических, эмоциональных и интеллектуальных). Тенденция к подобной переоценке вызвана тем, что человек, переживший ОСО, может значительно отличаться (физически, эмоционально и умственно) — в лучшую сторону — от себя прежнего (подобное различие – по контрасту – воспринимается бóльшим, чем оно есть на самом деле). Особенно могут захватывать терапевта и клиента паранормальные эффекты ОСО из-​за своей новизны и необычности, мешая увидеть другие последствия, более значимые для духовного и психологического роста.

8.16. При работе с негативным ОСО возникают специфические проблемы: клиент, уже ранее знавший о существовании позитивного ОСО, столкнувшись с негативным, страдает вдвойне, т.к., во-​первых, очень испуган увиденным, во-​вторых, спрашивает, что с ним «не так», почему он пережил то же, что и все (воспринимает появление такого опыта как признак своей неполноценности («я просто уверен, что это должно означать, что я плохой человек»). Психотерапевт сообщает ему, что негативный ОСО также достаточно распространен и «нет никаких доказательств того, что несчастные опыты случаются с плохими людьми или приходят в качестве наказания» (Grif­fith 2009).

8.17. Терапевтическая работа должна быть направлена на то, чтобы человек, переживший ОСО, не сосредоточивался исключительно на этом опыте в ущерб другим частям его жизни. Клиент не должен чрезмерно отождествляться со своим ОСО. Иначе он не сможет решать проблемы, прямо не связанные с этим опытом, у него может развиться чувство отчуждения от людей без данного опыта, ощущение незначимости физического мира или пренебрежение основными проблемами жизни в этом мире. Иногда приходится помогать тем, кто выработал «зависимость» от ОСО или его последствий, постепенно выходить из нее.

8.18. Вневременнóй характер ОСО (см.п. 1.7) для некоторых испытавших его мешает им функционировать в настоящем времени, жить «здесь-​и-​теперь». Такие люди могут быть чрезмерно сосредоточенными на прошлом (после глубокого обзора жизни) или на будущем (после впечатляющих пророческих видений).

8.19. Если новые взгляды, убеждения и ценности человека, пережившего ОСО, не согласуются со старыми ролями и образом жизни, терапевт помогает человеку найти новые роли и жизненный стиль, которые будут соответствовать новым целям и приоритетам, пройти через значительные изменения в его карьере и взаимоотношениях с другими людьми.

8.20. Главное, к чему должен стремиться терапевт, работающий с пережившим ОСО, — это помочь направить результаты («уроки») данного опыта в практическое русло, прежде всего, для помощи другим. Например, новые взгляды, убеждения и цели человека, приводящие к проблемам в его окружении, могут побудить человека изменить это окружение в лучшую сторону.

Как пишут Грейсон и Харрис, обращаясь к терапевтам: «Ваша работа заканчивается, когда ваш клиент находит способ привнести в повседневную жизнь ту любовь, которую получил в ОСО» (Грейсон, Харрис, 2013).

Все сказанное выше не означает необходимость обязательной психотерапии всех переживших ОСО, поскольку возможна и «спонтанная» психотерапия: человек, актуализируя собственные психологические ресурсы (совладания, осмысления, интеграции, роста), решает все обусловленные околосмертным опытом психологические проблемы (Этуотер, 2009, С.290 – 292) (соблюдение окружающими пережившего ОСО указанных выше правил создает необходимые условия для «спонтанной» терапии и повышает вероятность ее успешного осуществления). Поэтому психотерапевт нужен, лишь когда сам человек ощущает эту необходимость и/​или не может адаптироваться.

Мы перечислили основные принципы обращения с пережившими ОСО. К сожалению, в России еще нет психотерапевтов, работающих именно с данной категорией клиентов, нет специальных групп поддержки, в которых люди с ОСО и их близкие регулярно обсуждают проблемы, связанные с таким опытом. В этом мы пока, к сожалению, отличаемся от США, где адрес ближайшей группы поддержки всегда можно узнать на сайте организации IANDS, а медики, работающие с такими пациентами, помогают в поиске специализирующихся на этой проблематике психотерапевтов.

Поэтому необходимо соблюдение описанных в данной работе правил медиками, психотерапевтами и родными человека, пережившего ОСО, поскольку оно способствует ослаблению уже существующих у пациента эмоциональных и социальных проблем, а в ряде случаев — и предупреждает их возникновение, что облегчает работу механизмов совладания. Это помогает человеку интегрировать данный опыт, чтобы тот стал стимулом для дальнейшего психологического и/​или духовного роста и развития.

Литература

1. Грейсон Б., Харрис Б. Консультирование людей, переживших околосмертный опыт. – Электронный документ. – Режим доступа: http://​psylib​.org​.ua/​b​o​o​k​s​/​g​r​o​f​s​0​2​/​t​x​t​1​2​.​h​t​m (дата обращения 16.07.2013)
2. Левинсон Б.У. Состояния осознания во время общей анестезии /​/​Измененные состояния сознания: природа, механизмы, функции, характеристики: Хрестоматия /​Под ред. О.В. Гордеевой. — М.: Когито-​Центр, 2012. — С. 220 – 223.
3. Моуди Р. Жизнь после жизни. — М.: Физкультура и спорт, 1990.
4. Моуди Р. Размышления о жизни после жизни. – Электронный документ. – Режим доступа: http://​religimira​.narod​.ru/​m​i​s​l​i​_​o​_​s​m​e​r​t​i​.​h​t​m​l (дата обращения 15.08.2015)
5. Ринг К. Проект «Омега». Предсмертные переживания, контакты с НЛО и Мировой Разум. — М.: Изд-​во ТПИ, 1998.
6. Ринг К. Околосмертный опыт /​/​Пути за пределы «эго». — М.: Изд-​во ТПИ, 1996. — С. 222 – 230.
7. Роолингз М. За порогом смерти. - СПб.: Кормчий, 2003. – Электронный документ. – Режим доступа: http://​www​.pall​care​.ru/​r​u​/​?​p​=​1​1​7​5​9​2​5​7​3​9 (дата обращения 26.11.2017)
8. Этуотер Ф.М.Х. Дети и околосмертный опыт. – М.: Стигмарион, 2009.
9. Atwa­ter P.M.H. Is there a hell? /​/​Jour­nal of Near-​Death Stud­ies. — 1992. — Vol.10. — №3. – Электронный документ. – Режим доступа: http://​www​.cin​e​mind​.com/​a​t​w​a​t​e​r​/​h​e​l​l​.​h​t​m​l (дата обращения: 15.09.2009)
10. Atwa­ter P.M.H. After­ef­fects of Near-​death States /​/​Inter­na­tional Asso­ci­a­tion for Near-​Death Stud­ies, Inc. — 2013. – Электронный документ. – Режим доступа: http://​www​.iands​.org (дата обращения 20.06.2016)
11. Atwa­ter P.M.H., Williams K. Children’s near-​death expe­ri­ences /​/​Inter­na­tional Asso­ci­a­tion for Near-​Death Stud­ies, Inc. – 2014. – Электронный документ. – Режим доступа: http://​www​.iands​.org (дата обращения: 25.09.2016)
12. Bucher L., Wim­bush F.B., Hardie T., Hayes E.R. Near death expe­ri­ences: crit­i­cal care nurses“ atti­tudes and inter­ven­tions /​/​Dimen­sions Of Crit­i­cal Care Nurs­ing. — 1997. –Vol. 16. — № 4. – P. 194 – 201.
13. Cor­co­ran D. An open let­ter to health pro­fes­sion­als /​/​Vital Signs. — 1994 – 1995. Vol. 14. — № 5. — P. 3 – 4.
14. Cor­co­ran D. Help­ing patients who’ve had near-​death expe­ri­ences /​/​Nurs­ing. — 1988, Novem­ber. — Vol. 18. — № 11. — P. 34 – 39.
15. Dougherty C.M. The near-​death expe­ri­ence as a major life tran­si­tion /​/​Holis­tic Nurs­ing Prac­tice. — 1990. — Vol. 4. — P. 84 – 90.
16. Duffy N., Olson M. Sup­port­ing a patient after near-​death expe­ri­ence: Recov­er­ing from car­diac arrest, your patient reports an out-​of-​body expe­ri­ence. Do you know how to respond? /​/​Nurs­ing. — 2007, April. — P. 47 – 48.
17. Emer­gency Nurses Asso­ci­a­tion. Fam­ily pres­ence at the bed­side dur­ing inva­sive pro­ce­dures and/​or resus­ci­ta­tion (posi­tion state­ment). Park Ridge (IL): Emer­gency Nurses Asso­ci­a­tion, 1994.
18. Experiencer’s Guide to Psy­chother­apy. /​/​Inter­na­tional Asso­ci­a­tion for Near-​Death Stud­ies, Inc. — 2013. – Электронный документ. – Режим доступа: http://​www​.iands​.org (дата обращения: 05.02.2016)
19. Greyson B. The Near-​Death Expe­ri­ence Scale Con­struc­tion, Reli­a­bil­ity, and Valid­ity /​/​The Jour­nal of Ner­vous and Men­tal Dis­ease. –1983, June. — Vol. 171. — № 6. – P. 369 – 375.
20. Greyson B. The near-​death expe­ri­ence as a focus of clin­i­cal atten­tion /​/​The Jour­nal of Ner­vous And Men­tal Dis­ease. — 1997. — Vol. 185. — № 5. — P. 327 – 34.
21. Greyson B. The psy­cho­dy­nam­ics of Near-​Death Expe­ri­ences /​/​The Jour­nal of Ner­vous and Men­tal Dis­ease. – 1983, June. – Vol. 171. — №6. – P. 376 – 381.
22. Greyson B. The Near-​Death Expe­ri­ence Scale Con­struc­tion, Reli­a­bil­ity, and Valid­ity /​/​The Jour­nal of Ner­vous and Men­tal Dis­ease. – 2003, June. — Vol. 171. — № 6. – P. 369 – 375.
23. Greyson B., Bush N.E. Dis­tress­ing Near-​Death Expe­ri­ences /​/​Psy­chi­a­try. — 1992. — Vol. 55, Feb­ru­ary. — P. 95 – 110.
24. Greyson B., Steven­son I. The phe­nom­e­nol­ogy of near-​death expe­ri­ences /​/​Amer­i­can Jour­nal of Psy­chi­a­try. — 1980. — Vol. 137. — № 10. — P. 1193 – 1196.
25. Grif­fith L.J. Near-​death expe­ri­ences and psy­chother­apy /​/​Psy­chi­a­try (Edg­mont). — 2009. — Vol.6. — №10. — P. 35 – 42. – Электронный документ. – Режим доступа: http://​www​.ncbi​.nlm​.nih​.gov (дата обращения 05.06.2018)
26. Hoff­man R.M. Dis­clo­sure habits after near-​death expe­ri­ences: influ­ences, obsta­cles and lis­tener selec­tion /​/​Jour­nal of Near-​Death Stud­ies. — 1995. — Vol.14. — P. 29 – 48.
27. Inter­na­tional Asso­ci­a­tion for Near-​Death Stud­ies (IANDS) – Электронный документ. – Режим доступа: http://​www​.iands​.org/ (дата обращения 09.08.2009).
28. John­son D.M. Coun­sel­ing After an NDE. Let­ters to the edi­tor /​/​Jour­nal of Near-​Death Stud­ies. — 1988. — Vol.6. — №4. — P. 264 – 265.
29. Klemenc-​Ketis Z. Life Changes in Patients After Out-​of-​Hospital Car­diac Arrest: The Effect of Near-​Death Expe­ri­ences /​/​The Inter­na­tional Jour­nal of Behav­ioral Med­i­cine. — 2013. — Vol. 20. — P. 7 – 12.
30. Man­ley L.K. Enchanted jour­neys: Near-​death expe­ri­ences and the emer­gency nurse /​/​Jour­nal of Emer­gency Nurs­ing. – 1996. — Vol. 22. — № 4. — P. 311 – 316.
31. Morse M.L. Near Death Expe­ri­ences and Death-​Related Visions in Chil­dren: Impli­ca­tions for the Clin­i­cian /​/​Cur­rent Prob­lems in Pedi­atrics. – 1994а. — Vol. 24. — P. 55 – 83.
32. Morse M.L. Near-​death expe­ri­ences of chil­dren /​/​Jour­nal of Pedi­atric Oncol­ogy Nurs­ing. — 1994b. — Vol. 11. — № 4. — P. 139 – 144.
33. Noyes R. Atti­tude Change Fol­low­ing Near-​Death Expe­ri­ences /​/​Psy­chi­a­try. – 1980, August. – Vol. 43. — №3. – P. 234 – 242.
34. Noyes R., Kletti R. Deper­son­al­iza­tion in the face of life-​threatening dan­ger /​/​Psy­chi­a­try. — 1976. — Vol. 39. — № 1. — P.19 – 27.
35. Orne R.M. The mean­ing of sur­vival: the early after­math of a near-​death expe­ri­ence /​/​Research in Nurs­ing and Health. — 1995– Vol. 18. – P. 239 – 247.
36. Osis K., Har­alds­son E. At the hour of death. — N.Y.: Hast­ings House, 1986.
37. Par­nia S., Fen­wick E. Near death expe­ri­ences in car­diac arrest: Visions of a dying brain or visions of a new sci­ence of con­scious­ness /​/​Resus­cila­tion. — 2002. — Vol. 52. — №1. — P.5 – 11.
38. Ring K. Head­ing toward omega. — New York: William Mor­row, 1985.
39. Sabom M.B., Kreutziger S. Near-​death expe­ri­ence /​/​The New Eng­land Jour­nal of Med­i­cine. – 1977, Novem­ber 10. – Vol. 297. — №19. – P.1071.
40. Sar­tori P. A long-​term prospec­tive study to inves­ti­gate the inci­dence and phe­nom­e­nol­ogy of near-​death expe­ri­ences in a Welsh Inten­sive Ther­apy Unit /​/​Net­work Review. –2006. — № 90. — P. 23 – 25.
41. Schoen­beck S.B. Explor­ing the Mys­tery of Near-​Death Expe­ri­ences /​/​The Amer­i­can Jour­nal of Nurs­ing. –1993, May. — Vol. 93. — № 5. — P. 42 – 46.
42. Schwaninger J., Eisen­berg P.R., Schecht­man K.B., Weiss A.N. A prospec­tive analy­sis of near death expe­ri­ences in car­diac arrest patients /​/​Jour­nal of Near-​Death Stud­ies. — 2002. – Vol. 20. — №4. – P. 215 – 232.
43. Simp­son S.M. Near death expe­ri­ence: a con­cept analy­sis as applied to nurs­ing /​/​Jour­nal of Advanced Nurs­ing. – 2001, Nov. — Vol. 36. — № 4. – P. 520 – 526.
44. Som­mers M.S. The near-​death expe­ri­ence fol­low­ing mul­ti­ple trauma /​/​Crit­i­cal Care Nurse. — 1994. - Vol. 14. – P. 62 – 66.
45. Suther­land C. Reborn in the light: life after near-​death expe­ri­ences (fore­word). — N.Y.: Ban­tam Books, 1992.
46. Tassel-​Matamua N.A. Near-​death expe­ri­ences and the psy­chol­ogy of death /​/​Omega. — 2013 – 2014. –Vol. 68. — №3. — 259 – 277.
47. Van Lom­mel P., van Wees R., Mey­ers V., Elf­ferich I. Near-​death expe­ri­ence in sur­vivors of car­diac arrest: a prospec­tive study in the Nether­lands /​/​The Lancet. — 2001. — Vol. 358. — № 9298. — P. 2039 – 2045.
48. Van Lom­mel P. Near-​death expe­ri­ences: the expe­ri­ence of the self as real and not as an illu­sion /​/​Annals of the New York Acad­emy of Sci­ences. — 2011, Vol. 1234. — P. 19 – 28.
49. Van Lom­mel P. Con­scious­ness Beyond Life. The Sci­ence of the Near-​Death Expe­ri­ence. — N.Y.: Harper Collins, 2010.
50. Wim­bush F.B., Hardie T. Sup­port­ing your patient after a near-​death expe­ri­ence /​/​Nurs­ing. — 2001. — Vol. 31. — №10. — P. 48 – 50.
51. Zin­grone N.L, Alvarado C.S. Plea­sur­able West­ern adult near-​death expe­ri­ences: fea­tures, cir­cum­stances, and inci­dence /​/​The Hand­book of Near-​Death Expe­ri­ences /​Ed. by Holden J.M., Greyson B., James D. — Santa Bar­bara, CA: Praeger Pub­lish­ers, 2009.

v